Новый хит на Netflix — зомби-сериал "Мы все мертвы", в котором корейцы продолжают исследовать изъяны современного общества

На Netflix потихоньку набирает обороты новый южнокорейский сериал "Мы все мертвы" — хоррор про застрявших с своем учебном заведении школьников, которые отчаянно пытаются выжить в условиях зомби-апокалипсиса стремительно охватывающего их родной город. В процессе ребята взрослеют и понимают про окружающий их мир кое-что важное.  

Автором сериала значится, работавший ранее на локальном южнокорейском телевидении, Чунь Сон-иль. В основе "Мы все мертвы" вебтун (цифровой комикс для смартфонов) под названием "Сейчас в нашей школе" (так звучит и корейское название сериала Чунь Сон-иля). По состоянию на 30 января шоу занимало первую строчку в глобальном топе Netflix — это третий за всего полгода подобный результат для корейских сериалов после тоже остросюжетных "Игры в кальмара" и "Зова ада". Плюс — шоу занимает вторую строчку в 25 странах, включая Корею, Германию и Францию. 

В Украине "Мы все мертвы" по состоянию на 1 февраля находится на 3 месте в топе десяти самых популярных релизов Netflix. 

Действие сериала происходит в городе Хёсон. География "Мы все мертвы" затрагивает весь город, но центр тяжести здесь один — местная средняя школа, откуда и начинается распространение вируса, превращающего людей в зомби. Это типичное (по крайней мере оно так позиционируется) для Южной Кореи учебное заведение с группой хулиганов-садистов, с группой их затравленных жертв, с остальными учениками, которые не могут понять себя или начать нормально коммуницировать друг с другом и с персоналом, который думает больше о рейтинге и проверках, чем о благополучии детей. 

Местный учитель естественных наук Ли Бен-чан — отец парня, которого систематически травит та самая группа хулиганов. Пытаясь помочь своему сыну, мужчина испробовал все доступные легальные методы: он поднимал вопрос перед начальством школы, провоцируя создание комиссий и публичных разбирательств, пытался научить своего запуганного ребенка давать отпор, но всякий раз натыкался на страх. Его сын вместе с остальными затравленными школьниками боялся давать показания против обидчиков и боялся давать им отпор на улице.   

Будучи ученым, Ли Бен-чан решил в итоге пойти экспериментальным путем и создал вирус, который как он предполагал должен пробуждать смелость и жесткую реакцию у слабых духом. Здесь как нельзя кстати пришелся опыт работы Ли Бен-чана на фармацевтическую компанию. Вирус этот, впрочем, повел себя абсолютно катастрофическим образом: зараженный им сын Ли Бен-чана превратился в агрессивного зомби, потом в зомби превратилась его мать, потом подопытный хомяк, которого учитель держал в школе укусил неострожную ученицу. Дальше дело техники.  

Всего за несколько часов зараза распространилась по всей школе превратив большую часть учеников и учителей в ломанных, страшных, быстрых чудовищ. Выживых осталось около 20-ти учеников, собравшихся в две небольшие отдельные группки. Плюс — один хулиган-старшеклассник, который под воздействием все того же страха и в силу того факта, что он был чудовищем и до апокалипсиса начинает убивать всех подряд.

Параллельно корейское правительство устанавливает в Хёсоне военное положение. Город окружают и за неимением альтернатив планируют разбомбить. 

Каждая группа выживших — интересный набор характеров и персонажей со своей динамикой. А в экстремальных условиях круглосуточной опасности и попыток избежать гибели динамика эта становится очень интенсивной и взросление ребят происходит прямо у нас на глазах. Но обо всем по порядку. 

Такой поджанр хоррора как зомби-апокалипсис с самого своего появления использовался для того, чтобы поговорить об остросоциальных проблемах. Считающийся отцом современного зомби-кино Джордж Ромеро из фильма ("Ночь живых мертвецов" 1968-го) в фильм ("Рассвет мертвецов" 1978-го) высмеивал общество потребления, указывал на с одной стороны отчужденность между людьми и с другой — на царящую между ними жестокость. В своих последних картинах Ромеро, вообще, пришел к неутешительному выводу: мертвые как минимум не хуже живых. А то и лучше.  

В этом разрезе сериал "Мы все мертвы" — высказывание тоже остросоциальное. Чунь Сон-иль использует жанровый концепт — в данном случае вспышку эпидемии зомби, чтобы показать каким недружелюбным, опасным пространством является школа. Темы буллинга и школы как фабрики по созданию конкурирующих между собой биороботов, вообще, потихоньку набирают популярность в азиатском кино. Тут можно вспомнить китайскую драму Дерека Цанга с ироничным названием "Лучшая пора" про последствия травли и социальное давление на детей в КНР. Фильм был номинирован на "Оскар" в 2020 году.  

Желание дать отпор садистам и подарить силу слабым заканчивается в сериале Чунь Сон-иль всеобщей катастрофой, что уже является пессимистичным ответом на вопрос: "Можно ли изменить систему?". Но автор идет дальше и ставит своих юных героев перед лицом другой не столь очевидной опасности: взрослых. Последние здесь либо просто не приходят на помощь, либо за редким исключением предают. 

Если система заточена не под людей, а под цифры и если помощи ждать неоткуда, спасаться приходиться самим. Чем ребята и занимаются. И построенная на твердом остросоциальном фундаменте борьба школьников за выживание — то, что движет сериал Чунь Сон-иль вперед, то, что заставляет его посмотреть за одни выходные. Ведь важно узнать кто из понравившихся геров выживет, а кто нет. Этим, к слову, сериал похож на "Игру в кальмара". 

"Мы все мертвы" снят в лучших традициях зрелищного южнокорейского кино. Действие здесь интенсивно, наполнено драматическими поворотами и жестокостью. Камера без стыда смотрит на расчлененку, а школьники каждый раз изобретают новый способ не просто выжить, но и продержаться до прибытия желанной помощи (например, половина четвертой серии посвящена придумыванию туалета). Все это местами напоминает увлекательную компьютерную игру. Но самое большое удовольствие смотреть как постепенно, из эпизода в эпизод ребята получают опыт, который проясняет их сознание. Как из вражды рождается дружба, как те кого раньше не понимали становятся лидерами, как тот кто был плохим становится еще хуже. И как герои приходят к выводу, что взрослые им совершенно не нужны. 

В сериале Чунь Сон-иль есть робкий, обидно неразвитый на самом деле, намек на то, что будущее за детьми. Но достичь этого будущего, сломать систему можно только через масштабную катастрофу.

Есть в "Мы все мертвы" и одна серьезная проблема. Сериал слишком растянут. Понятно, что адреналиновые эпизоды для соблюдения зрительского темпа должны чередоваться со спокойными, в которых у героев появится возможность осмыслить полученный опыт. Но зачастую авторы как будто ставят действие на паузу и персонажи начинают реагировать на внешние раздражители с раздражающей отсрочкой. Это явно заложено в ДНК сериала и это явный режиссерский просчет, ведь будь "Мы все мертвы" эпизода на два короче смотрелся бы он совершенно без претензий.  

А так сериал Чунь Сон-иль на абсолютно законных основаниях становится в один ряд с южнокорейским хитами "Игра в кальмара" и "Зов ада" — схожих своими концепциями проектами, в которых актуальные проблемы общества (подсевшее на кредиты население и последствия; влияние на массы аудиовизуального контента и последствия) доносятся до зрителя с помощью во-все-времена-увлекательных и цепляющих жанровых конструкций: игра на выживание, религиозная мистика, зомби-апокалипсис.  

К Netflix может быть много претензий, но за вклад в развитие хоррора (в частности зомби-хоррора) им стоит сказать спасибо. Как и за приверженность южнокорейскому кинематографу, всемирной популярности которого стриминг наконец не столько дождался, сколько добился.    

Автор текста: Мирный Валерий